В независимом издательстве Чтиво состоялся релиз романа-фантасмагории «Архив барона Унгерна», одного из самых необычных произведений современной андеграундной литературы. Мы расспросили О. Новокщенова, А. Киреева и Д. Горшечникова об их книге.
Как бы вы определили жанр этого произведения?
Александр Киреев: Квазиисторический роман-фасилитация.
Дмитрий Горшечников: Метаисторический.
Олег Новокщенов: Это строго исторический роман с точки зрения истории как науки, но он не имеет никакого отношения к истории, как реальному прошлому.
Кому из вас пришла в голову идея книги?
О. Н.: Идея пришла всем троим, практически одновременно. Шёл 2003 год. Каждый из нас к этому моменту уже что-то писал для себя, и даже публиковал. Мы решили объединить рукописи под одной эстетической крышей.
И этой крышей стал барон Унгерн?
Д. Г.: Не совсем. Точнее, совсем не он. А карлики и Эйнштейны.
Поясните.
Д. Г.: Однажды в лифт, в котором мы ехали, зашел Олег. У него была прическа Эйнштейна и аперитив. Нам показалось, что он воспринимает нас, как карликов. Так появилась концепция «Гений самодостаточен, патология самоистребима», которая легла в основу нашего метода декомпозиции исторического процесса.
Расскажите подробнее об этом методе. В чем его уникальность?
О. Н.: Метод абсолютно уникален, он позволяет сбалансировать предопределённость, божественное вмешательство и человеческий фактор в историческом процессе, чего не смогла предложить ни одна фундаментальная методология. Но не это главное. Самое важное заключается в том, что мы даем читателю возможность существовать параллельно в нескольких реальностях: повседневной, эстетической, а также в исторической реальности, наполненной образами и аллюзиями. Читатель волен выбирать, в какой реальности ему актуализироваться.
Что вы можете сказать о бароне Унгерне как исторической личности?
А. К.: В нашем понимании Унгерн является представителем древнейшей и, к сожалению, малопопулярной сегодня профессии — дизайнер истории. Это человек, который, прожив жизнь, возвращается снова и снова, чтобы откорректировать кое-какие детали, факты и судьбы. Недостаточная популярность этой профессии в наши дни обусловлена тем, что никто сейчас толком не умеет этого делать — умерев, вернуться обратно с конструктивной повесткой.
Кто из наших современников более всего на ваш взгляд похож на Унгерна?
А. К.: Насчет людей не скажу, а из существ — птицы-урбанисты. Они прекрасно прижились в экосистеме города, не принося никакой пользы. Так и Унгерн удачно вписался в историю, будучи совершенно бесполезен.
Д. Г.: Насчет бесполезности готов поспорить!
А. К.: Только не здесь.
О. Н.: И не сейчас.
Хорошо. Вы упомянули, что в 2003 году рукопись была почти готова. Прошло столько времени. Почему роман не был опубликован раньше?
О. Н.: Когда редактура текста была закончена, мы начали рассылку рукописи издательствам. Но тут же начались необъяснимые происшествия и мистические совпадения. Чего стоил один только издательский кризис 2008 года!
Вы думаете, он как-то связан с романом?
О. Н.: А вы сомневаетесь? По-моему, все очевидно. В романе есть ответ на вопрос: почему обстоятельства препятствуют публикации в одних случаях, и способствуют — в других. Всё очень просто, культура — это палимпсест. Ну, вы понимаете... В итоге рукопись ждала своего часа, и к счастью, дождалась.
Кто ваш читатель, и чем «Архив барона Унгерна» может привлечь внимание аудитории?
Д. Г.: Спешу развеять миф, что наш читатель — интеллектуал. Ничего подобного! Хотя, с другой стороны, почему бы и нет?
О. Н.: Скорее нет, чем да. В диапазоне от «решительно нет» до «нет-нет, да и да».
А. К.: Пожалуй, соглашусь. Книга адресована чрезвычайно широкой аудитории. Это связано с наличием нескольких параллельных фабул, каждая из которых может заинтересовать своего читателя. Книга написана в форме гипертекста, поэтому ее можно читать с любого места и в любом порядке. Вы можете вообще не читать роман, прочитав только примечания, этого будет вполне достаточно для понимания эстетики произведения. Любители поэзии оценят как небольшие стихи, так и крупную форму, ведь составной частью романа является поэма, точнее, две. Также в книге представлены стихи в прозе, эссе, исторические очерки и даже полноценное историографическое исследование. При этом книга не является романом в рассказах, или абсурдистским романом, так как имеет жёсткую логику повествования и сквозную смысловую структуру.
В начале беседы вы употребили термин «фасилитация». В чем она заключается применительно к вашей работе?
А. К.: Фасилитация — вид группового тренинга, в ходе которого участники рождают новые смыслы. Роман направлен на то, чтобы побудить читателя осознать эстетическую реальность на новом витке, за рамками текста и даже вне контекста. Большой удачей является то, что фасилитаторов (то есть авторов) трое, что практически гарантирует успешный результат.
Скажите, если бы все, о чем повествуется в книге, было правдой, какое будущее ждало бы человечество?
Д. Г.: Но это и есть правда!
А. К.: Всё, о чем говорится в романе, является бесспорным историческим фактом... Правда, не при любых обстоятельствах, а при строго определённых, но это уже нюансы.
О. Н.: Я думаю, вы, как и любой читатель, сами без труда сможете найти ответ на этот вопрос. Подобно пазлу, он рассыпан по всей ткани романа. Собрав пазл, вы ясно увидите картину будущего.
